Третий раз пытаюсь написать. Не знаю только, что... просто хочу что-то написать.
Прочла леденящую кровь историю про одну влюблённую девочку из Ташкента.
Когда читаешь о человеческих проблемах, начинаешь любить ЕГО ещё сильнее, если это вообще возможно: счастье ощущается на фоне чего-то, всё не бывает совсем хорошо, но и совсем плохо тоже.
Завтра я встану и сяду писать диплом. Это необходимость засосёт меня, я втянусь в это и забуду обо всём: о том, что не отпускало, о том, о чём молилась, о вязании, о письмах, обо всём на свете...
Но сначала я, наверное, прогуляюсь... отправлю конверт. Подышу морозным воздухом, соберусь с мыслями. Открою первую главу, ужаснусь тому, сколько не сделано и примусь за работу. Пусть всё сбудется так, как должно. На остальное наплевать. Сколько криков чайка посылает в пустоту... сколько бесполезных взмахов крыльями.
Надо вовремя уйти, сохранив в себе желание обнять всех тех, кто взывает о помощи в мир. Он взывает к нам, потому что мир — это ОН, а ОН — это мы. Мне это состояние импонирует больше, чем желание всех придушить по неизвестным мне причинам.
Какие светлые люди окружают меня, тянутся ко мне. Прошло пять лет и вот уже готовы отвалиться все те, кто был мне не другом, а всего лишь попутчиком. Эти мысли всего лишь не дают уснуть, но скоро работа вообще лишит меня треволнений.
И ещё кое-что: он был очень жалок в последний раз, это было сегодня. Так жалок, как никогда. Это не упрёк, и я говорю это не в негативном смысле, а в буквальном. Его было жаль, очень жаль. Наверное, дела насели на него. Наверное, он много курит, хотя ему это и ни к чему. Наверное, он одинок и вполне доволен этим: просто он скоро забудет, какое это счастье — быть вдвоём. Когда я думаю о том, что люди теряют, мне хочется рыдать, биться в истерике и трепать их, трясти за плечи, пока не вытрясу из них всю дурь. Но, наверное, для этого есть другие ангелы... Я всё ещё верю в силу письменного слова. Я всё ещё жду письма, откуда-нибудь.
Я пойму, что ТЫ разлюбил меня, едва жизнь потеряет для меня всякий интерес...